Создание в 1919 году временного правительства Белорусской республики во главе с Дмитрием Жилуновичем нисколько не изменило ситуацию в Западной Беларуси. Газета левой фракции Белорусской социалистической громады писала: «В то время, как наши братья на востоке приступили к строительству новой жизни, мы здесь молчали, прижатые сапогом немецкого жандарма. Всё было задушено, на всем лежал тяжелый камень оккупации».
Смена «караула»
В конце апреля 1919 года немцы наконец удалились, но на смену им заявились поляки. И вот 19 июля 1920 года гродненцы впервые увидели строителей новой жизни, прибывших с востока. Уже на следующий день те принялись претворять на берегах Немана свой опыт.
Прифронтовая полоса, в которой находилась местность, не предполагала проводить выборы. Сошлись на чрезвычайных органах – военно-революционных комитетах (ревкомах). Председателем Гродненского поначалу был Лигер, с 4 августа — Славинский. В июле — начале августа формировали военревкомы уездные, волостные. На местах под их началом создавались деревенские советы, партийные, комсомольские структуры.
Объявили равноправие всех граждан. Выставили требование к населению в трехдневный срок сдать имевшееся на руках оружие, оставленные оккупантами патроны, снаряды, бомбы, повозки, лошадей, упряжь, обмундирование. Лиц, укрывавших шпионов, белогвардейцев, контрреволюционеров следовало немедленно сопровождать к местным властям для привлечения к суду военного трибунала. Считались действительными все денежные знаки РСФСР. В порядке обращения они приравнивались к кредитным билетам дореволюционного времени.
Сохранилась переписка с военно-окружным комиссариатом о формировании губернского военкомата в городе Гродно под началом С. А. Гордовича. Упоминаются помощник военкома Тихонов, секретарь Шамкевич, сотрудники Ветров, Губанов, Антонов, шофер Мацыкин, помощник шофера Барышников, кочегар Потапов. В числе немудреного имущества военкомата — полсотни котелков, сотня перочинных ножей, подушки, писчая бумага. Нужда проявлялась во всем. Гордович просил комиссара штаба реввоенсовета Западного фронта отпустить для сотрудников полтора десятка кожаных костюмов. Надлежало позаботиться об удовлетворении, кому полагалось, провиантским, приварочным, чайным, табачным, мыльным довольствием. Последовал рапорт об организации продмага, гарнизонной хлебопекарни, назначении заведующим хлебопекарней делопроизводителя Чапчука, смотрителем продмага – делопроизводителя Монахова. Временно исполняющим обязанности заведующего санитарным подотделом военкомата стал врач Высшей приемной комиссии Московского губвоенкомата, доктор медицины Макс Иоганнович Шиляйнер. В распоряжение Гордовича в августе направили военрука Грамса с сотрудниками, красноармейцами и имуществом. Создали административно-мобилизационный отдел.
Попросилась на работу местная Анна Длугосельская. Поведала, до войны посещала гимназию. Во время немецкой оккупации работала в канцелярии по письменной части. При поляках занимать какую-либо должность не представилось возможным, поскольку ухаживала за больной матерью. На момент подачи заявления не имела никакого занятия. Будучи не в состоянии оставаться на попечении отца, надеялась, что «уважаемый товарищ начальник не оставит её просьбу без внимания». Военком не оставил. Получила назначение на должность журналиста, по сути делопроизводителя при отделе снабжения. Комплектовали штаты военкоматов в уездах. Гродненский возглавил Андрей Иванов, мобилизационный отдел – Орест Мастюлин, канцелярию — Терентий Двоенко.
Новые порядки
Создавали первую советскую милицию. Как явствует из доклада начальника управления милиции Гродненского уезда, старшим на волости — Скидельскую, Жидомлянскую, Каменскую, Дубновскую и Мостовскую, назначили Мазеля, на Озерскую, Соболянскую, Берштовскую волости — Млынарчика. Торопились. Старший милиционер при Жидомлянском волостном ревкоме В. А. Полудень рапортовал: в течение двух дней набрал полный штат сотрудников. Начал интенсивную работу «по здобыче себе вооружения». В короткий час набрал даже с излишком, который сдал инструктору-организатору губревкома т. Шимановскому. Ставилась задача наведения в волости порядка, очищения её от так называемых белопольских банд. По утверждению Полудня, провели много обысков, но никого не нашли.
Милиционеры следили за нарядами рабочих, направляемых на железную дорогу, отправкой больных и арестованных в Гродно. Направляясь по службе в Крынки, сотрудник уездной милиции завернул по пути в Индуру для проверки благонадежности местных милиционеров, а также отобрания от них заявлений о желании служить в органах. Знакомство в тамошнем ревкоме получилось не из приятных. Отдельные просто сидели на своих местах. Подозрительной показалась физиономия заведующего военным отделом Войновича, который по отношению к начальственному гостю повел себя по-хулигански. Явно не ждали проверяющего в Малой Берестовице. Председатель местного ревкома не только не создал никакой милиции, но и сам оказался чуть ли не в подполье. Две недели от него не поступало никаких известий.
На обратном пути раздосадованный контролер снова не обошел стороной Индуру. Встретил уполномоченного Гродненского ревкома Лигера, изучавшего протокол заседания Индурской парторганизации. Обменялись мнениями. Опасения, одолевавшие обоих, подтвердились. Благо у Лигера был соответствующий мандат, арестовали не только Войновича, но и председателя ревкома Березуцкого. Под конвоем отправили в город.
В июле приступил к работе Вертелишковский военно-революцонный комитет под председательством Семена Генаша, с участием членов Ивана Ласевича, Осипа Остапко, Георгия Сороки, Николая Гапоника. Волость объявлялась на военном положении, население призывали прекратить торговлю спиртными напитками, самогонкой. В августе избрали продовольственную комиссию, сыскали помещение под ссыпной пункт. До особого распоряжения оставляли при делах всех прежних заведующих мельницами. Обязали взимать за помол каждого пуда по два фунта муки, что приравнивалось к двум рублям.
Равнение на знамя
23 июля объявили общее собрание граждан Вертелишек и прилегающих к ним деревень. Прибыли 60 человек. Докладчик, инструктор Кузнецов обрисовал общую обстановку, агитировал за советскую власть. Уверял, что рухнувшая генеральско-помещичья каста была не в состоянии управлять Россией. Все старания задушить советскую Россию ни к чему не привели. Подобные речи люди слышали впервые. Судили и так, и эдак.
Собрания следовали одно за другим. В разгар полевых работ несколько сотен человек собрали на «первый свободный митинг». В духе времени инструктор Шимановский доводил до масс текущий момент. В зачитанной резолюции прозвучал горячий привет освободительнице – Красной Армии, ее вождю Троцкому. Озвучили здравицы в честь Всемирной социалистической революции, ее вдохновителя Ленина. Прозвучал призыв «сомкнуть тесные ряды под красным знаменем, которого страшатся враги народа».
В Кульбаках при участии полутора сотен человек избрали деревенский совет. На сходке волостных депутатов поступило предложение выдвигать канди-датов в руководящие, исполнительные органы, обученных грамоте, также из числа беднейшего населения. 4 августа организовали партячейку при военревкоме во главе с Гапоником. Надлежало привлекать крестьян к её работе. Обращались в Гродно за получением партийной литературы и программы.
Хлеб и порох
Близилась жатва. Требовали внимания поля, оставленные бежавшими хозяевами, принятые новой властью на учет. Вновь избранному волостному исполкому поручили организовать рабочие дружины для спасения созревающего урожая. Делать это следовало безотлагательно как в больших имениях, таких, как Островок, Станиславово, Вертелишки, Сколобово, так и в Понемуни, Боярах, Тужевлянах, Пригодичах. Легко сказать, привлекать, рассуждали члены исполкома. Требовались средства, которых не было. Сами не получали зарплаты. Необходимо было устраивать сирот, нуждавшихся в социальной помощи, обеспечивать передвижение раненых и больных красноармейцев в прифронтовой полосе теми же подводами. Поднимался вопрос вооружения сторожей в бывших имениях, где промышляли любители лёгкой наживы.
Чем только не приходилось заниматься реформаторам? Собирали продовольствие, фураж для нужд Красной Армии, помогали семьям красноармейцев, безлошадным крестьянам, пытались наладить работу промышленных предприятий, создавать на них фабрично-заводские комитеты. Сельским советам велели немедленно отпускать рабочих на заготовку дров для паровозов, регистрировать потенциальных учащихся в преддверии нового учебного года, подбирать учителей. Ревкомы обращались к гражданам, не причастным к грабежам, доносить на нарушителей установленного порядка. Участились случаи насилий, даже убийств неизвестными лицами. Подлежали задержанию лица без документов.
Коротким показалось лето двадцатого года организаторам советской власти на Гродненщине. В середине августа войска Польши перешли в контрнаступление. 23 августа был эвакуирован Гродненский военревком. В виду предстоящего скорого ухода армейских частей из города военный комиссар Гордович просил содействия у реввоенсовета 4-й армии для формирования караульного батальона, оставлявшегося единственной частью, которой предстояло нести службу в городе. 30 августа последовало обращение к коменданту станции Минск о предоставлении вагонов для перевозки лошадей, повозок, автомобиля в порядке эвакуации в Минск, а оттуда, согласно распоряжению окрвоенкомзапа, в срочном порядке в Смоленск. В конце сентября наступавшие захватили Гродно. Потом был Рижский мирный договор и новая страница в истории Принеманья.
Подписывайтесь на «Гродно 24» в Дзен Новости и на наш канал в Дзен