За последние годы на фоне катастрофических последствий социализма в Венесуэле в 99% материалах в СМИ по этому вопросу отмечается, что кризис в Венесуэле – довольно противоречивое явление, учитывая что это одна из самых богатых нефтью страна в мире.
В большинстве анализов делается вывод, что некомпетентность нынешнего президента, с одной стороны, и падение цен на нефть за последние 5 лет, с другой, привели к краху некогда процветающей экономики Южной Америки.
Однако стоит сосредоточиться на экономической ошибке, согласно которой бытует предположение, что страна неизбежно будет процветающей, если она обладает значительными природными ресурсами, особенно нефтью.
В первую очередь, необходимо понимать, что былое процветание Венесуэлы во многом является иллюзией. Масштабная эксплуатация ее богатых запасов нефти, впервые обнаруженная до испанского завоевания, началась только в 1910 году. Ранее, согласно указу Боливара 1811 года, все внутренние шахты являлись национальной собственностью, а объемы производства были минимальными.
Начало развития венесуэльской нефтяной промышленности также пострадало от вмешательства правительства, так как бурение и переработка были возможны лишь благодаря правительственным льготам, обычно предлагаемым близким друзьям администрации Гомеса 1920-х годов. В 1975-76 годах монополия на добычу нефти была передана государственному предприятию Petroleos de Venezuela (PDVSA), тогда это было третье в мире нефтеперерабатывающее предприятие после Royal Dutch Shell и Exxon, учитывая, что венесуэльская нефтяная промышленность была полностью национализирована.
Иностранным компаниям было разрешено вступать в партнерские отношения, однако в период правления Чавеса налоги, которые они должны были платить, были значительно увеличены.
После этого добыча нефти росла и падала, находясь в зависимости от государственных директив, а не рыночных стимулов. Однако быстро растущие цены на нефть в начале 2000-х годов сулили резкое увеличение денежных доходов. Однако после 2005 года все доходы от добычи нефти стали перенаправляться правительством на щедрые социальные миссии Чавеса во всех сферах, от бесплатных медицинских клиник до строительства районных баскетбольных площадок.
Именно этот период большинство комментаторов называют одним из главных периодов венесуэльского процветания. Процветания, которое оказалось иллюзией, так как основные средства, особенно в нефтяной промышленности, истощались в результате политики централизованного планирования. Какое-то время это создавало явную волну процветания и развития, но как только капитал истощился, фасад рухнул, и сразу стало наглядно видно централизованно спланированное нецелевое расходование ресурсов.
Независимо от того, насколько богата эта страна ресурсами, эти ресурсы использовались и до сих пор используются крайне неэффективно.
При этом, Швейцария, которая очень бедна какими-либо природными ресурсами, не была вовлечена в инфляционный кризис.
Чавес не только не смог справиться с бедностью, но он поставил страну на путь социализма, все разрушительные последствия которого были усилены Мадуро. Последний, в отличие от своих западных критиков, последовательный социалистический диктатор, который лишь усилил государственный контроль над всем — от валюты и цен до политического инакомыслия и свободы слова. Наряду с падением цен на нефть это ускорило распад венесуэльской экономики, но не стало его причиной.
А первопричиной венесуэльского кризиса была не нефть, а прекращение накопления внутреннего капитала, начавшееся с денежно-кредитной и социальной политики предыдущего столетия и чьи последствия теперь полностью ощущаются. Это тот же тип плохой экономической политики и государственных расходов, который реализован в США или Европе, где ее преподносят как инновационную, стимулирующую или антициклическую.
В 1952 году в эссе «Бедственное положение слаборазвитых наций» Мизес обсуждал планы Ирана по национализации его нефтяной промышленности и отмечал неизменное лицемерие Запада в критике социалистической политики, которую они сами же и проводили у себя в странах:
Если для британцев считается правильным национализировать британские угольные шахты, то и для иранцев не может быть неправильным шагом национализировать иранскую нефтяную промышленность. Если бы Эттли, премьер-министр Англии 1945–1951 гг., был последовательным, он бы поздравил иранцев с этим социалистическим достижением. Но ни один социалист никогда не был последовательным.
Дальнейший анализ Мизеса в этом эссе можно использовать для того, чтобы понять суть нынешних венесуэльских проблем и найти единственное решение для преодоления кризиса и обеспечения подлинного процветания. И речь идет вовсе не о больших запасах нефти:
Слаборазвитые страны, которые искренне хотят искоренить нищету и улучшить экономические условия, должны реализовать политику «индивидуализма», которая создала благосостояние Западной Европы и США. Они должны избавиться от всех препятствий, сковывающих дух предпринимательства и сдерживающих накопление внутреннего капитала и приток капитала из-за рубежа.
Однако правительства этих стран сегодня поступают строго наоборот. Вместо того, чтобы подражать политикам, которые накопили благосостояние капиталистических стран, они выбирают ту политику Запада, которая замедляет дальнейшее накопление капитала… Для экономически отсталых стран эта политика явно бессмысленна.
Проблему повышения благосостояния слаборазвитых наций невозможно решить материальной помощью. Это вопрос в первую очередь духовного и интеллектуального роста. Процветание — это не просто вопрос капиталовложений. Это вопрос идеологии.
Слаборазвитые страны, в первую очередь, нуждаются в идеологии экономической свободы, частного предпринимательства и инициативы, которая способствует накоплению и сохранению капитала, а также использованию имеющегося капитала для максимально возможного удовлетворения неотложных потребностей потребителей.